мог быть. Далее родители Александра Майлова явно стары для грабежей почтовых карет на тракте, и если бы они были конокрадами, тогда зачем прятать у себя на чердаке сарая улики грабежей, мешки из под денег и револьвер. Всё не складывается в реальную картину преступления. Письмо и революционная газета, которое мы нашли на квартире Александра Майлова, явно подброшены. Так как в это время он был в селе Умновщина. Если бы мы не пошли по пути, который нам предлагал неизвестный «режиссёр» преступления, тогда бы нас по нему направили. А направили бы по нужной дороге следствия, подмётными письмами. Которые и так уже имеются сейчас. Два письма, которые получил Добрынин, придуманы явно для того, чтобы нас заставить делать так, как выгодно этому «режиссёру». Я предлагаю завтра выпустить Майловых, за недоказанностью улик, о чем раструбить на каждом углу. Обязательно в Прилепах, среди других коммерческих предприятий Добрынина, на улице Ушкинской и среди всех нищих и оборванцев города. Сдаётся мне, что это месть за какой-то старый грех. Надо выяснить за какой? Пусть они будут «подсадными утками!» – доложил своё мнение сыщик.

– Как вы предлагаете обеспечить безопасность, этих «уток»? – уточнил генерал.

– Думаю я, что, если мы их выпустим временно, организуем тщательное наблюдение и охрану, ничего страшного не произойдёт. Никто их похитить не сможет. Но тот, кто это всё придумал и затеял, обязательно сделает следующий ход. Уверен, что мы этим воспользуемся и задержим реальных преступников. Кроме того, хотел вам доложить, что, когда мы посещали село Умновщина, произошёл разговор с управляющим бывшей усадьбой генерала Асмайлова. Тот в ходе разговора весьма чётко определил свою позицию о смерти генерала. Он заявил, что тот был убит и ограблен. Нельзя ли поднять дела более чем сорокалетней давности о смерти генерала Асмайлова. Может там отыщется какой-то след, который поможет нам понять настоящее, – доложил сыщик.

– Дело по смерти генерала Асмайлова, помещика из села Умновщина поднимем, посмотрим. Но мало вероятности, чтобы что там откопать что-то возможно. Да и времена были другие. Розыски и следствия велись не так как сейчас, более по-простому. Завтра возьмёте в канцелярии, ознакомитесь. Необходимые распоряжения я отдам. По поводу задержанных, может быть вы и правы. Однако Александра Майлова я выпускать не буду. По нему всё решено, он признался в своих злодеяниях. Его ждёт суд и заключение от полугода до года. Да и Николаю Никитичу что-то нужно доложить. Он нас не поймёт. Всю неделю ищем, а преступников не обнаружили. Сведений по артели конокрадов —Мокшан, пока нет! Каков же наш авторитет в его глазах? А вот с отцом его и матерью можно попробовать, пожалуй. Прислушаюсь к вам. Ещё раз, что вы конкретно предлагаете? – уточнил Муратов.

– Предлагаю сегодня распустить слухи об их освобождении. А завтра выпустить их в связи с недоказанностью преступных деяний. Организовать за ними наблюдение и обеспечить охрану. Думаю, что даже скрывать от них зачем и почему это сделано, нет смысла. Пусть помогают правосудию. Это в их целях. Они сами должны опасаться, если я на правильном пути размышлений, то им грозит не только каторга, но и возможно смерть. Ожидать действий неизвестных преступников днем маловероятно, скорее всего нападения надо ждать ночью. Поэтому я в ночь буду внутри дома, тем самым обеспечу гарантии того, что Майлов и его жена, не сбегут. А в случаи успеха смогу обеспечить задержание настоящих преступников. Кроме того, предлагаю их дом оцепить двойным кольцом агентов, в светлое время суток, и тройным ночью, в целях безопасности, – доложил сыщик.

– Если позволите, ваше высокопревосходительство я буду с Евграфом Михайловичем, в ночь, – заявил Петр Владимирович.

– Ну что ж соглашусь с вами. Попытка, не пытка. Главное, чтобы у нас не получилось, как в старинной пословице: «Поцеловал ястреб курочку так сильно, что и пёрышка не осталось». Смотрите, обеспечьте мне сохранность этих Майловых-Прошкиных, мужа и жены. Ваше предложение и ход мыслей конечно интересны. Можно попробовать, может что и выйдет. Однако они задержаны за конкретные преступления, есть достаточные улики и им светит каторга. Если завтра в ночь вам не удастся ничего нового выяснить, этот эксперимент сворачивается. Они вновь будут водворены под стражу, с последующим осуждением на каторгу. Это их единственный шанс, благодаря вам Евграф Михайлович. Коль вы взялись с Петром Владимировичем за это дело, то отвечаете своими головами за них, не дай Бог сбегут. Я бы на этот эксперимент не пошёл, если бы мне кто другой предложил, но вам верю. Уже знаю вас достаточно, чтобы понимать, что вы глупость не предложите. Беседу с семьёй Майловых поручаю вам лично, если они будут против, то предлагаю отказаться от вашей идеи. Дело по смерти генерала Асмайлова я из архивов подниму, если оно сохранилось. Но только один день и одну ночь. Именно так и не как иначе. Для Емельяна Майлова и его жены, это последний шанс вы с этим согласны? – уточнил генерал Муратов.

– Полностью согласен, ваше высокопревосходительство, – ответил Евграф.

– Я немедля поставлю задачу собрать все возможные материалы по делу смерти старого генерала и постараюсь, что бы у нас свами были результаты к следующей встрече. Есть ли ко мне вопросы, господа? – уточнил Муратов, давая понять, что аудиенция закончена.

– Только один, ваше высокопревосходительство. Не могли бы вы рассказать о личности некой Нины, именно той которая выступала в роли внештатного агента в прошлом расследовании. Той которая скрытно передала информации по действиям покойного трактирщика Агея, грабителя и вымогателя со Скуратовских двориков. Очень много совпадений и подозрительных фактов. Не одно ли лицо, эта Нина из Прилеп и Нина из Скуратовских двориков, – уточнил Евграф и поделился своими подозрениями.

Он доложил Муратову и про Марфу-травницу из Прилеп и про то, что узнал о самой Марфе и её дочери от нищих артельных, со Всехсвятского кладбища. Высказал подозрение не замешана ли дочь Марфы, каким-то образом, в этом деле. Поделился и тем, что видел у неё редкий по искусной работе, медальон-часы, с интересной гравировкой. На крышке медальона, ювелиром была изображена рука со шпагой поражающая змея. Внутри изображение повторялось, только шпага была в виде стрелки. Внутри часов, змей, находился вверху, и шпага-стрелка поражала его ровно в двенадцать часов или в полночь. Данное изделие было сделано настолько искусно, что сразу говорило о том, что было сделано рукой хорошего мастера и за весьма дорогую цену. По словам артельных, подобный медальон принадлежал Марфе, когда она семилетней девочкой попала к нищим.

– Может эта дама, загадочная дочь Марфы и Нина, работавшая нашим агентом и одно лицо, но жандармскому управлению это не интересно. Она свою функцию выполнила. Да действительно она привлекалась для наблюдения за покойным трактирщиком. Нам была интересна его деятельность как преступного «Ивана» в Туле. Однако вы сами более недели назад поставили точку в его деятельности. Он более не опасен. Далее наши пути с этой дамой разошлись. Официально она у нас агентом не числиться. На службу внештатным осведомителем напросилась сама, выйдя на нас через знакомого жандармского офицера. Предложила услуги. Зачем это было её нам не известно, работу выполняла добросовестно, снабжала хорошей и своевременной информацией. Связь с нами держала через него же. Единственное мы обучили её стрелять из револьвера и приобрели ей, по её просьбе, дамский «дерринджер».[70] Сейчас о её судьбе мне не известно. Не вижу никакой загадки и интриги в этом. Где она сейчас мне не интересно и не известно. Хотя вы можете побеседовать с офицеров завербовавшим эту даму. Кстати его я и назначу ответственным за данное дело, предложенное вами. Какие ещё есть вопросы? – ответил Муратов, и назвал должность и фамилию офицера.

– Вот посмотрите, ваше высокопревосходительство какая особенность. Найденная мной на конюшне эгретка тоже имеет примерно такой же сюжет, как и на часах. На украшении имеется шпага, поражающая змею. Единая мысль и в шпаге, и в украшении. Не одно ли и тоже лицо имело эти украшения? – вновь высказал свои сомнения, сыщик.

– Посмотрите